© Юлия Глек, перевод и примечания, 2006.

ТОМАС ХЬЮЗ

THOMAS HUGHES

ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ ТОМА БРАУНА

TOM BROWN’S SCHOOLDAYS

Перевод и примечания Юлии Глек

Оригинал здесь http://www.gutenberg.org/ebooks/1480

Часть I

Глава V

Рагби и футбол

Глаза в глаза, нога к ноге,

Они сошлись в борьбе.

В. Скотт, «Владычица озера».

Предисловие переводчика

– Вот, наконец, и Рагби, сэр, и до обеда в Школьном корпусе* у вас ещё уйма времени, как я и говорил, – сказав это, кондуктор достал свой рожок и протрубил, а кучер встряхнул вожжами и провёл упряжку вдоль школьного двора, завернул за угол, пронёсся мимо школьных ворот, а потом по Хай-cтрит к гостинице «Парящий Орёл»; задние – крупной рысью, передние – галопом, с таким фасоном, шумом и громом, что позавидовали бы и «Вишнёвый Боб», и знаменитый Билли Харвуд, и все прочие герои древности кучерского звания.

* Школьный корпус (School-house). House (здесь) – специфический для английской системы образования термин, не имеющий точного соответствия в русском языке, что ведёт к трудностям перевода. Так, в суперпопулярном сериале про Гарри Поттера издательства «Росмэн» это слово переведено в корне неправильно – как «факультет», хотя никаких «факультетов» там не было – речь шла о четырёх разных «домах», в которых жили ученики. Но для большинства русскоязычных читателей «дом» – это нечто противоположное школе. Ближе к истине слово «общежитие», но оно ассоциируется скорее со взрослыми, чем с детьми школьного возраста. Поэтому я перевожу слово house в школьном контексте как «корпус». Корпус назывался «Школьным», очевидно, потому, что находился рядом со зданием школы или непосредственно примыкал к нему. Главой каждого из корпусов был один из преподавателей. Главой Школьного корпуса был сам директор, д-р Арнольд (Доктор).

Сердце Тома сильно забилось, когда он проезжал мимо огромного игрового поля с благородными вязами, на котором шла игра в футбол сразу в нескольких местах, и попытался охватить одним взглядом длинный ряд серых строений, который начинался с часовни и заканчивался Школьным корпусом – резиденцией директора, где на самой высокой круглой башне лениво плескался большой флаг. Проезжая мимо школьных ворот с эркером* наверху, он увидал мальчишек, стоявших с таким видом, как будто весь город принадлежал им; они фамильярно кивнули кучеру, как будто каждый из них мог влезть на козлы и не хуже, чем он, прогнать упряжку по улице, и Том почувствовал гордость от того, что он тоже теперь – ученик Рагби.

* эркер, или фонарь – выступ в стене здания, обычно остеклённый.

ТОМАС ХЬЮЗ: краткий биографический очерк

Часть I

I

Семейство Браунов

II

Деревенский праздник

III

Войны и альянсы

IV

Почтовая карета

V

Рагби и футбол

VI

После матча

VII

Вхождение в колею

VIII

Война за независимость

IX

Череда неприятностей

Часть II

I

Ветер перемен

II

Новенький

III

Артур находит друга

IV

Любители птиц

V

Драка

VI

Лихорадка в школе

VII

Дилеммы и решения Гарри Иста

VIII

Последний матч Тома Брауна

IX

Finis

Вид школы Рагби со стороны игрового поля.

Декабрь 2004, фотография.

Иллюстрация из Википедии

http://en.wikipedia.org/wiki/Image:Rugby_School_850.jpg

Но тут один из этих юных героев оставил остальных и, догнав карету, вскарабкался на неё сзади; выпрямившись и кивнув кондуктору со словами «Как дела, Джем?», он повернулся к Тому и разглядывал его с минуту, а потом начал так:

– Эй, парень, твоя фамилия Браун?

– Да, – сказал Том; он был в замешательстве, но всё же рад, что здесь неожиданно оказался кто-то, кто его знает.

– Так я и думал; ты знаешь мою старую тётку, мисс Ист, она живёт где-то возле тебя в Беркшире? Она написала мне, что ты приедешь сегодня, и просила тебе помочь.

Тома отчасти возмутил покровительственный тон его нового друга – мальчика такого же возраста и роста, но обладающего совершенно исключительной развязностью и самоуверенностью, которую Том нашёл несносной, хотя и не мог не восхищаться и не завидовать; особенно когда этот юный лорд начал задирать двух-трёх здоровенных бездельников, не то конюхов, не то носильщиков довольно подлого вида, и, наконец, договорился с одним из них, носившим кличку Куи, чтобы тот за шесть пенсов отнёс в Школьный корпус Томов багаж.

– И смотри мне, Куи, всё должно быть на месте ровно через десять минут, а не то больше работы от меня не получишь. Пошли, Браун, – и юный повелитель гордо удаляется, руки в карманы; Том идёт рядом с ним.

– Будет сделано, сэр, – говорит Куи с хитрой ухмылкой, притрагиваясь к шляпе и подмигивая своим товарищам.

– Эй, подожди-ка, – говорит Ист, останавливаясь и бросая ещё один взгляд на Тома. – Это не годится – мы тут кепок не носим. Только хамы носят кепки. Да если ты только покажешься в этой штуке на нашем дворе, то я не знаю, что и будет.

Сама мысль об этом была выше сил юного Мастера Иста, и он казался воплощением священного ужаса.

Сам Том считал, что кепка у него отличная, но признался, что у него есть с собой цилиндр; как раз в этот момент из багажного отделения выгрузили его шляпную картонку, и он облачился в свою «парадную крышу», по выражению его нового друга. Но она оказалась слишком блестящей для утончённого вкуса этого последнего, поэтому, идя по городу, они заскочили в шляпный магазин Никсона. Там, ничего не платя, Том, к своему немалому изумлению, оказался облачён в общепринятую шляпу за семь шиллингов шесть пенсов, а Никсон обязался доставить самую лучшую в комнату заведующей хозяйством Школьного корпуса через полчаса.

– В понедельник пришлёшь по расписке на каждую, вот и всё, – говорил его ментор. – Нам ведь положено по две такие каждое полугодие, кроме того, что мы привозим с собой из дома.

К этому моменту Том уже преисполнился сознанием своего нового социального статуса и достоинства и наслаждался тем, что сделался, наконец, учеником публичной школы с законным правом изводить каждое полугодие по две шляпы за семь шиллингов и шесть пенсов.

– Понимаешь, – говорил его друг в объяснение своего поведения, пока они шагали к школьным воротам, – очень многое зависит от того, как парень с самого начала себя покажет. Если в нём нет ничего странного, и он отвечает прямо и не боится, всё будет нормально. С одеждой у тебя всё в порядке, если не считать этой кепки. Видишь, я хочу тебе помочь, это потому что мой отец знает твоего; а ещё я хочу угодить старой леди. Она дала мне полсоверена в этом полугодии, а в следующем, может, даст и целый, если я останусь на хорошем счету.

Едва ли кто-нибудь может превзойти по части искренности ученика младших классов, а Ист как раз был прекрасным образчиком – открытый, дружелюбный, добродушный, вполне довольный собой и тем положением, которое занимает, полный энтузиазма и всех тех школьных традиций и предрассудков, которые успел усвоить за полгода в Рагби.

И Том подружился с ним сразу же, несмотря на всё его нахальство, и начал со всей возможной скоростью впитывать все его манеры и предрассудки.

Ист был великолепен в качестве чичероне*; он провёл Тома через большие ворота, возле которых околачивалось всего двое-трое мальчишек. Эти удовлетворились дежурными вопросами: «Эй, парень, как тебя звать? Откуда ты? Сколько тебе лет? Где ты будешь жить? В каком ты классе?» – и так они прошли через четырёхугольный внутренний двор и ещё один маленький дворик, на который выходило множество маленьких окошек (это были, как объяснил его гид, окна некоторых кабинетов Школьного корпуса), прямо в комнату заведующей хозяйством, где Ист представил Тома даме, занимавшей этот пост, велел отдать ей ключ от чемодана, чтобы она могла распаковать его бельё, и рассказал ей про шляпу и свою находчивость. Она, смеясь, отругала его, назвав самым нахальным новеньким в корпусе, и Ист, негодуя на то, что его назвали новеньким, увёл Тома опять во внутренний двор и стал показывать школьные здания и экзаменовать его на знание литературы, в результате чего пришёл к заключению, что они будут в одном классе и смогут вместе готовить уроки.

* чичероне (итал.) – гид.

Школьный корпус, Рагби

К. У. Рэдклифф (С. W. Radclyffe), литография.

Ок. 1850

Иллюстрация с сайта Sanders of Oxford

http://www.sandersofoxford.com/describe?id=18842

– А теперь пойдём посмотрим мой кабинет*, у нас как раз есть ещё время до обеда, а потом, после переклички, посмотрим игровое поле.

* да, именно «кабинет» (study), а не «комнату» (room).

Том последовал за своим гидом через холл Школьного корпуса, двери которого выходили во внутренний двор. Это была большая комната, тридцати футов длиной и восемнадцати высотой или около того, с двумя большими столами во всю длину и двумя большими каминами, в которых ярко пылал огонь. Возле каминов околачивалось около дюжины мальчишек; некоторые из них закричали Исту, чтобы он остановился, но он промчался мимо вместе со своим спутником. Они очутились в длинных тёмных коридорах, в конце каждого из которых горел большой камин; в эти коридоры выходили двери кабинетов. В одну из таких дверей в нижнем этаже и заскочил Ист вместе с героем нашей повести, захлопнул её за собой и запер на засов, на случай погони из холла. Так Том впервые очутился в цитадели ученика Рагби.

Том не был готов к отдельным кабинетам и был поражён и восхищён тем, что увидел.

Конечно, кабинет был не велик, всего футов шесть в длину и четыре в ширину. Светлым его тоже нельзя было назвать, потому что на окне была решетка – необходимая предосторожность в кабинетах нижнего этажа, выходивших на школьный двор, целью которой было предотвратить выход младших учеников после закрытия, а также контрабанду запрещённых предметов. Но выглядела комната очень уютно, подумал Том. Под окном стоял квадратный стол, покрытый умеренно чистой и целой скатертью в красную и синюю клетку; с одной стороны всю стену занимал жёсткий диванчик, покрытый красной материей, так что у стола мог поместиться один или, если как следует потесниться, двое; ещё был крепкий деревянный стул, на который мог усесться ещё один, так что за столом можно было работать троим одновременно. Стены были до половины обшиты деревянными панелями и обиты зелёным сукном, а выше оклеены обоями с ярким рисунком. На стенах висело три-четыре гравюры: головы собак, Гримальди*, выигрывающий стипл-чейз в йлсбери**, Эми Робсарт*** – модная красавица из Вальтера Скотта, и Том Криб**** в защитной стойке, которая, если только была правильно воспроизведена, не делала чести его мастерству. Над дверью было несколько крючков для шляп, а по бокам от неё книжные полки со шкафчиками внизу; полки и шкафчики были набиты всякой всячиной, среди которой были учебники, пара чашек, мышеловка, медный подсвечник, кожаные ремни, фланелевая сумка и ещё какие-то странные на вид штуки, которые немало озадачили Тома, пока его новый друг не объяснил ему, что это – «кошки» для лазания, и не показал, как ими пользоваться. В углу стояли крикетная бита и небольшая удочка.

* Гримальди– знаменитая скаковая лошадь, названная в честь популярного английского комика XIX столетия Джозефа Гримальди (Joseph Grimaldi, 1778 – 1837).

** cтипл-чейз – скачки с препятствиями. Эйслбери (Aylesbury) – город в графстве Бакингемшир (Buckinghamshire), Англия, где проводились такие скачки.

*** Эми Робсарт – историческое лицо, а также героиня романа Вальтера Скотта «Кенилворт», красавица, трагически погибшая в молодом возрасте. Возможно, именно о ней упоминает М. Булгаков в романе «Мастер и Маргарита»: «Граф Роберт, – шепнул Маргарите Коровьев, – по-прежнему интересен. Обратите внимание, как смешно, королева – обратный случай: этот был любовником королевы и отравил свою жену». («Мастер и Маргарита», гл. 23, «Великий бал у сатаны»). Мужем Эми Робсарт был Роберт Дадли, граф Лестер, любовник Елизаветы I Английской. По одной из версий, он отравил свою жену малыми дозами мышьяка в надежде жениться на королеве и взойти на престол.

**** Том Криб (Tom Cribb, 1781 – 1848) – знаменитый английский боксёр XIX столетия, чемпион мира.

Сцена из романа Вальтера Скотта «Кенилворт». В центре – Эми Робсарт.

Гравюра на металле Х. Смита (H. Smith) с картины Дж. Нэша (J. Nash)

1836

Иллюстрация с сайта Steve Bartrick Antique Maps & Prints

http://www.antiqueprints.com/proddetail.php?prod=f7501

Том Криб.

Раскрашенная гравюра Дж. Ханта (G. Hunt) по рисунку Дж. Джексона (J. Jackson).

1842

Возможно, в кабинете Иста висела эта самая гравюра. Обратите внимание на руки – перчатки в то время ещё не применялись.

Иллюстрация из Википедии

http://en.wikipedia.org/wiki/File:Tom_Cribb_etching.jpg

Такой была резиденция Иста и ещё одного мальчика из того же класса, и для Тома она представляла больший интерес, чем Виндзорский замок* или любая другая резиденция на Британских островах. Разве он не станет скоро совладельцем такого же дома, первого, который он сможет назвать своим собственным? Своим собственным! Какое очарование скрыто в этих словах! И как много времени бывает нужно мужчине или мальчишке, чтобы узнать их истинную цену! С какой силой большинство из нас цепляется за них! И тем сильнее и отчаянней, чем ближе мы к тому общему дому, в который мы ничего не можем взять с собой, но войдём обнажёнными, такими же, какими пришли в этот мир. Когда же мы усвоим, что тот, кто умножает имущество, умножает скорби, и что единственная польза от вещей, которые мы называем своими, заключается в том, чтобы ими могли пользоваться те, кто в них нуждается?

* Виндзорский замок – главная загородная резиденция британского королевского дома, знаменит своими художественными и историческими ценностями.

– А у меня тоже будет такой кабинет? – спросил Том.

– Ну да, конечно, в понедельник тебя к кому-нибудь подселят, а пока можешь сидеть здесь.

– Здорово тут!

– Да, ничего себе, – отвечал Ист с покровительственным видом, – только по вечерам иногда бывает жутко холодно. Мы с Гаувером – это мой сосед по комнате – обычно разводим костёр из бумаги на полу после ужина, только от этого столько дыма!

– Так ведь в коридоре большой камин, – заметил Том.

– Ага, только нам от него мало толку, – ответил Ист. – У Джонса, он староста*, кабинет в том конце, так он повесил суконную занавеску на железном штыре поперёк коридора, по вечерам он её задёргивает, и ему достаётся всё тепло, а он сидит там с открытой дверью и слушает, чтобы мы не шумели и не выходили из своих кабинетов после восьми. Правда, в последнее время он стал сидеть в комнате пятого класса, так что иногда и нам удаётся попользоваться камином; только нужно смотреть внимательно, чтобы он тебя не застукал за своей занавеской, когда пойдёт назад, вот и всё.

* cтароста (praepostor) – это не совсем тот староста, к которому мы привыкли в наших школах. Точного соответствия в русском языке нет, «староста» – наиболее близкий термин. В Рагби так называли учеников старшего, шестого, класса, обязанностью которых было следить за дисциплиной. Старост не назначали и не выбирали, любой ученик шестого класса автоматически становился старостой.

Пробило четверть второго, и зазвонил колокол на обед, поэтому они отправились в холл и заняли свои места – Том на самом дальнем конце второго стола, рядом со старостой, который сидел там, чтобы следить за порядком, а Ист на несколько мест ближе к началу. И вот Том в первый раз увидел своих будущих школьных товарищей в массе. Они пришли, одни – красные и разгорячённые от футбола и дальних прогулок, другие – бледные и озябшие от долгого чтения в своих кабинетах, третьи – лакомки – явились из лавки, торгующей съестным, с соленьями и бутылками соуса в качестве прибавки к обеду. Здоровенный бородатый мужчина, которого Том принял за учителя, начал делать перекличку, пока на третьем столе, в углу, экономка и старый служитель быстро нарезали большие куски мяса. Том был последним в списке, и, пока до него дошла очередь, пожирал глазами всё происходящее. Сначала он с трепетом глядел на великого человека, сидящего рядом с ним – ему подали первому, и он читал за едой ужасно трудную на вид книгу. А когда он поел и отошёл к камину, Том начал разглядывать маленьких мальчиков, сидящих рядом; некоторые из них читали; другие шёпотом переговаривались друг с другом, или пытались стащить друг у друга хлеб, или кидались хлебными шариками, или ковыряли вилками скатерть. Однако, несмотря на своё любопытство, он как следует наелся к тому времени, когда большой человек на противоположном конце стола скомандовал «Встать!» и прочёл благодарственную молитву.

После обеда Том подвергся допросу со стороны тех своих соседей, которых интересовали подробности вроде того, откуда он родом, кто его родители и где он учился раньше, а затем Ист, который явно наслаждался своей новой ролью опекуна и ментора, предложил осмотреть игровое поле. Том, сгорая от интереса, с радостью согласился, и они вышли через внутренний двор и двор для игры в файвз* на большую игровую площадку.

* файвз (fives) – британская игра с мячом, в которой мяч отбивается рукой от стен специального двора. Играют один на один или парами. Название происходит от английского числительного «пять» – видимо, потому, что играют пятернёй. Игра возникла в публичных школах, причём в каждой развивалась собственная разновидность. Сейчас в ходу две такие разновидности – «рагбийский файвз» и «итонский файвз».

– Видишь, это часовня, – сказал Ист, – а там, прямо за ней, место для драк. Учителя там не ходят, они все живут с другой стороны, и после первого урока или перекличек им там делать нечего. Поэтому там и дерутся. А вот это, где мы сейчас стоим, малая площадка, вон до тех деревьев, а с другой стороны деревьев большая площадка, там проходят большие матчи. А вон то, в дальнем углу, называется «островок». В следующем полугодии ты с ним хорошо познакомишься, когда мы, фаги*, будем там работать. До чего же холодно, давай-ка пробежимся, – и Ист припустил через поле, а Том – за ним. Ист явно старался изо всех сил, и Том, который очень гордился своим бегом и к тому же хотел показать новому товарищу, что он не тряпка, хоть и новенький, принялся за дело со всей серьёзностью. Они бежали во все лопатки прямо через игровое поле, и, когда остановились возле рва, который окружал «островок», между ними не было и ярда.

* фаги – ученики младших классов публичной школы. В английских публичных школах существовала традиция, согласно которой ученики младших классов (фаги) прислуживали старшеклассникам. В чём именно состояли обязанности фагов, станет понятно из последующих глав.

«Островок», Рагби.

К. У. Рэдклифф (C. W. Radclyffe), литография.

Ок. 1850

Иллюстрация с сайта Sanders of Oxford

http://www.sandersofoxford.com/describe?id=18843

– Слушай, – сказал Ист, как только отдышался, глядя на Тома с уважением, – а ты неплохо бегаешь, честное слово! Ну, вот я и согрелся.

– А почему вы в ноябре носите белые брюки? – спросил Том. Его поразила эта особенность костюма почти всех мальчиков Школьного корпуса.

– Да ты что, не знаешь, что ли? Ах да, я и забыл. Сегодня же матч Школьного корпуса! Наш корпус играет в футбол* против всей школы. И мы все надели белые брюки, чтобы показать, что нам плевать на удары по ногам. Тебе повезло, что ты сегодня приехал. Ты должен увидеть этот матч. Брук разрешит мне играть в четвертях**, такого он больше никому из младших не позволяет, кроме Джеймса, а ему уже четырнадцать.

* игра, которая имеется в виду здесь и дальше, – это не футбол, а регби. Игра в регби, или регби-футбол, была изобретена в школе Рагби в 1823 году, т.е. лет за десять до описываемых событий. С тех пор правила неоднократно менялись, так что описываемая на этих страницах игра несколько отличается от современной. Происхождение русского слова «регби» не совсем понятно. Если это транскрипция, оно должно звучать как «рагби» (rugby), если транслитерация – как «ругби». Но в рамках данной книги термин «регби» (rugby) не употребляется вообще, автор называет эту игру «футболом» (football), и я следую его примеру.

** четверти, или трёхчетвертные – в регби это игроки, которые создают основной заслон прорывающемуся противнику.

Мемориальная доска на стене школы Рагби в честь изобретателя игры в регби была установлена в 1895 г. Надпись гласит: «Пусть эта доска напоминает о славном деянии Уильяма Уэбба Эллиса, первого, кто осмелился нарушить правила футбола, существовавшие в его время, схватил мяч руками и побежал с ним. Так возникла игра регби в 1823 году».

Иллюстрация из Википедии

http://en.wikipedia.org/wiki/File:WWEplaque_700.jpg

– А кто это – Брук?

– Конечно же, тот большой парень, который делал перекличку за обедом! Он у нас главный вожак во всей школе, и капитан команды Школьного корпуса, и лучший бомбардир и нападающий в Рагби!

– Ой, пожалуйста, покажи, где у вас тут играют? Расскажи ещё! Я обожаю футбол и играю всю свою жизнь. Может, Брук и мне позволит?

– Да ты что! – возмутился Ист. – Ты же даже правил не знаешь, ты ещё месяц будешь их учить. И потом, играть в матче – это не шутка. Это совсем не то, что у вас в частной школе. Только в этом полугодии сломали две ключицы, да ещё целая дюжина ребят хромала. А в прошлом году один даже ногу сломал.

Том с глубоким уважением прослушал этот перечень несчастных случаев и проследовал за Истом к конструкции наподобие гигантской виселицы из двух столбов восемнадцати футов высотой каждый, вкопанных в землю на расстоянии примерно четырнадцати футов друг от друга, с поперечной перекладиной между ними на высоте примерно десяти футов.

– Вот это ворота, – сказал Ист, – а вон вторые, как раз напротив, под стеной у Доктора. Мы играем самое большее до трёх голов; кто забросит два мяча, тот и выиграл; только смотри, просто забить мяч между столбами недостаточно, он должен пролететь над поперечной планкой; высота роли не играет, лишь бы он прошёл между столбами. И нужно стоять в воротах, чтобы схватить мяч, когда он откатится за шесты, потому что если его перехватит другая сторона, тогда у них будет попытка*. А мы, трёхчетвертные, играем прямо перед своими воротами и должны отбивать мяч, чтобы парни с той стороны не могли его захватить. А перед нами играют наши старшие, вот там-то обычно и бывают схватки.

* попытка – в регби «попытка» или «занос» засчитывается, если команде удалось доставить мяч за линию ворот противника, в так называемую «зачётную зону», и приземлить его там. Команда, сделавшая занос, получает право на «реализацию», которая пробивается следующим образом: игрок, выполняющий «реализацию», проводит воображаемую линию любой длины, но непременно перпендикулярную тому месту, где был приземлён мяч, и бьёт с выбранной точки по воротам.

Интерес Тома рос по мере того, как он пытался понять все эти технические детали, а его друг пустился в дальнейшие объяснения, что такое дроп-гол*, а также прочих тонкостей великой футбольной науки.

* дроп-гол – мяч, забитый в ворота ударом с отскока.

– А как вы удерживаете мяч между воротами? – спросил Том. – Не пойму, почему его нельзя отправить прямо к часовне.

– Так это же вне игры, – ответил Ист. – Видишь гравийную дорожку вдоль этой стороны площадки и тот ряд вязов с другой стороны? Это границы поля. Как только мяч за них выходит, он вне игры. А тот, кто первый до него дотронется, должен вбросить его прямо между игроками схватки, которые выстраиваются в два ряда, каждый со своей стороны, с пустым пространством посередине. Вот тогда-то бывают схватки так схватки! А видишь вон те три дерева прямо на поле? Хорошее местечко, когда мяч туда попадает! Если тебя швырнут на ствол, это хуже, чем любой пинок.

Пока они шагали обратно, Том размышлял про себя, действительно ли матчи в Рагби такие опасные предприятия, как изображает Ист, и, если это так, сможет ли он когда-нибудь полюбить их и стать хорошим игроком.

Но размышлял он недолго, потому что уже через минуту Ист закричал:

– Ура! Вон тренировочный мяч! Пойдём попасуем!

Тренировочный мяч часто выносили перед перекличкой, или перед обедом, или в другое время, когда больше особенно нечем было заняться, и просто перепасовывали от одного к другому. Ист и Том присоединились к тем, кто его вынес, всё это были друзья Иста – младшие ребята из Школьного корпуса; Том с удовольствием воспользовался возможностью испытать своё мастерство и выступил вполне достойно, правда, сначала выбил в земле яму в три дюйма глубиной и выбросил ногу вверх с такой силой, что она чуть не оторвалась, в энергичных попытках ударить по мячу с полулёта в стиле Иста.

Вскоре к ним по дороге на перекличку присоединились другие мальчики, в том числе и те, что постарше, и из других корпусов, и принесли ещё мячи. По мере приближения трёх часов толпа всё увеличивалась, и, когда часы пробили, число гоняющих мяч достигло сотни полторы. Тут игра прекратилась, появился дежурный учитель в академической шляпе с кисточкой и мантии, и вся школа в составе трёх сотен учеников устремилась в большое школьное здание на перекличку.

– А мне можно с вами? – спросил Том, поймав Иста за руку и сгорая от желания почувствовать себя одним из них.

– Конечно, пошли, никто ничего не скажет. Через месяц ты не будешь так мчаться на перекличку, – сказал его друг, и они вместе прошли в здание и дальше, в самый конец зала, туда, где стоял младший четвёртый класс*, который в настоящее время украшал своим присутствием Ист.

* младший четвёртый класс – здесь необходимо сделать пояснение. Всего классов в Рагби было шесть. Но по крайней мере два из них, четвёртый и пятый, фактически разделялись на два класса: так, существовал младший четвёртый и старший четвёртый, младший пятый и старший пятый. Младшими классами (они же фаги) считались все классы по младший пятый включительно. Старшими – старший пятый и шестой, они имели ряд привилегий и особых полномочий, но также и ряд обязанностей, которых не имели младшие. Интересно, что в следующий класс переводился не весь класс в конце учебного года, как это принято у нас, а каждый ученик по отдельности в зависимости от академической успеваемости. Поэтому разные ученики с разной скоростью двигались вверх по этой «лестнице».

Учитель взошёл на высокую кафедру у двери, один дежурный староста встал рядом с ним на ступеньках, а трое других ходили взад и вперёд по залу с тростями и кричали «Тишина! Тишина!» Шестой класс стоял слева возле двери, их было человек тридцать, большинство –здоровенные взрослые мужчины, как показалось Тому, который с благоговейным ужасом разглядывал их издали. Позади них выстроился пятый класс – раза в два больше по количеству и не такие большие. Все они стояли слева; а по правую сторону от двери выстроился младший пятый и дальше все младшие классы по порядку, а посередине расхаживали трое старост.

Затем староста, стоявший рядом с преподавателем, начал называть фамилии, начиная с шестого класса, и, по мере называния, каждый отвечал «Здесь» и выходил. Некоторые шестиклассники останавливались у дверей, чтобы направлять весь поток выходящих мальчиков на игровое поле; сегодня – день большого матча, и каждый ученик, хочет он того или нет, должен быть там. Остальные шестиклассники выходят на поле, присмотреть, чтобы никто не сбежал через боковые ворота.

Сегодня – матч Школьного корпуса, и никто из старост Школьного корпуса не стоит у двери, чтобы ловить прогульщиков; сегодня у фагов Школьного корпуса карт-бланш*, они могут идти, куда пожелают.

* карт-бланш – полная свобода действий.

– Они доверяют нашей чести, – гордо сообщает Ист Тому, – они знают, что никто из Школьного корпуса матч не пропустит. А если бы такой нашёлся, мы бы ему показали!

Дежурный учитель близорук, а дежурные старосты мелковаты и не очень хорошо справляются со своей работой, поэтому младшие классы используют десять минут ожидания, пока их вызовут, на то, чтобы кидаться желудями, которые летят во всех направлениях. Старосты бросаются туда и сюда, и, как правило, угощают ударами какого-нибудь тихого, робкого мальчика, который одинаково боится и тростей, и желудей, в то время как главные нарушители порядка ловко ускользают от возмездия; и перекличка идёт ни шатко, ни валко, как и весь наш большой мир в целом, – наказания обрушиваются на плечи невиновных, да и вообще всё идёт кое-как, но всё же неминуемо движется к концу, а это уже кое-что. Наконец, дежурный учитель закончил перекличку и запер здание, и дежурные старосты идут на поле, гоня перед собой остатки фагов, которые слонялись по углам двора в надежде удрать.

– Уберите тренировочные мячи!

– К воротам! – слышатся крики, и все тренировочные мячи конфискуются властями, а вся масса мальчишек направляется к двум воротам, разделяясь по пути на три части. Эта маленькая группка слева, состоящая из пятнадцати – двадцати мальчиков Школьного корпуса, среди которых и Том, направляется к воротам под стеной Школьного корпуса; они не будут участвовать в схватках, а должны стоять у ворот. Группа побольше направляется к воротам у «островка», – это игроки Школы, перед которыми стоит та же задача. Основная масса находится посередине, это – игроки схватки обеих сторон; они снимают куртки, а те, кто намерен серьёзно отнестись к делу, также и шляпы, жилеты, подтяжки и шейные платки, и вешают их на ограду у деревьев, а затем по двое, по трое расходятся по своим местам. Как видите, красивая и яркая экипировка, которая так оживляет нынешние матчи в Рагби и делает живописным зрелищем даже самую скучную и скверную игру, ещё не существует. Сейчас у каждого корпуса есть собственная форма, состоящая из фуфайки и кепки какого-нибудь яркого цвета; но в то время, о котором идёт речь, ни плюшевые кепки, ни какая бы то ни было форма в употребление ещё не вошли, кроме разве что белых брюк Школьного корпуса, в которых сегодня ужасно холодно. Поэтому давайте-ка скорее переходить к делу, джентльмены.

А теперь, когда нам хорошо видны обе команды, занявшие свои места на площадке, посмотрите, разве это не абсурд? Не хотите же вы сказать, что эти пятьдесят-шестьдесят мальчиков в белых брюках, многие из которых ещё маленькие, собираются играть против огромной массы, которая им противостоит? Да, джентльмены, именно это я сказать и хочу; во всяком случае, они попытаются, и, помяните моё слово, схватка будет жаркой.

Вот и старшему Бруку с его счастливым полупенсовиком повезло в жеребьёвке, и он выиграл право выбора ворот и начального удара. Новый мяч лежит точно посередине, указывая концами на ворота школы и «островка»; через минуту он отправится или в ту, или в другую сторону.

Давайте воспользуемся этой минутой, чтобы посмотреть, как хорошо организована команда Школьного корпуса. Прежде всего, вы увидите, что шестиклассник, который руководит защитой ворот, распределил своих голкиперов по всему пространству между шестами, на расстоянии примерно пяти ярдов один от другого: хорошо защищённые ворота – основа всякой хорошей игры. Вот Старший Брук что-то говорит капитану трёхчетвертных, а потом уходит; и смотрите, как тщательно тот расставляет своих людей (лёгкую бригаду) на полпути между своими воротами и своими игроками схватки (тяжёлой бригадой). Эти, в свою очередь, тоже делятся на группы. Вот младший Брук со своими «бульдогами», запомните их хорошенько, это боевая бригада, «неустрашимые», – они играют в чехарду, чтобы согреться, и подшучивают друг над другом. По обе стороны старшего Брука, который стоит теперь посередине площадки и готовится к начальному удару, – два отдельных фланга игроков схватки; во главе каждого – игрок, известный своей отвагой, с этой стороны – Уорнер, с той – Хедж; а над всем этим – старший Брук, власть его абсолютна, как у русского царя, но он мудро и бесстрашно правит преданными и послушными подданными, – настоящий футбольный король. Он серьёзно и вдумчиво оглядывает в последний раз свой боевой порядок, и взгляд его полон мужества и надежды; если мне придётся идти в бой, я хотел бы видеть такой взгляд у своего генерала.

Команда Школы организована не так. Голкиперы стоят кое-как, кучками; невозможно понять, где трёхчетвертные, а где игроки схватки; единого руководства нет; но при таком перевесе в силе и количестве это вряд ли помешает им победить; похоже, именно так и думают их лидеры, потому что пускают руководство игроками схватки на самотёк.

А теперь смотрите: фланги Школьного корпуса чуть-чуть продвинулись вперёд; слышен крик «Готовы?» и громкий утвердительный ответ. Старший Брук делает с полдюжины быстрых шагов, и мяч, вращаясь, летит в сторону ворот Школы; он взлетает футов на пятнадцать в высоту и пролетает не меньше семидесяти ярдов, прежде чем касается земли; это образцовый начальный удар. Школьный корпус приветствует его криками и бросается вперёд; мяч возвращают, и они опять отправляют его назад между массами Школы, которые уже пришли в движение. Затем обе стороны сталкиваются, и в течение нескольких минут вы не видите ничего, кроме колеблющейся толпы, которая кажется очень возбуждённой в одном месте. Вот там-то и есть мяч; и самые заядлые игроки, и слава, и пинки, и удары – всё это там. Вы слышите глухой стук мяча и крики «В ту сторону!» «Долой его!», «Давай сюда!» «Браво!» Вот что мы называем схваткой, джентльмены, и первая схватка в матче Школьного корпуса в добрые старые времена – это вам не шутка.

Но смотрите! Схватка распалась; мяч на стороне Школьного корпуса, и натиск Школы проносит его мимо игроков схватки. «Четверти, внимание!», – кричит Брук и с ним ещё двадцать голосов; но кричать нет необходимости, капитан четвертей Школьного корпуса поймал мяч с отскока, обошёл передних, возглавляющих натиск игроков Школы, и послал его хорошим ударом с полулёта на территорию противника. А потом натиск следует за натиском и схватка за схваткой; мяч оказывается то в четвертях Школьного корпуса, то в зачётной зоне Школы, потому что Школьный корпус не потерял преимущество, которое дал ему начальный удар и задор в начале матча, и теперь уже слегка теснит своих соперников. Вы говорите, что ничего такого особенного во всём этом не видите, – просто сцепившаяся масса мальчишек да кожаный мяч, который, похоже, действует на них как красная тряпка на быка. Мой дорогой сэр, на поле битвы вы тоже ничего особенного не увидели бы, практически то же самое, только вместо мальчишек там были бы мужчины, а мячи из чугуна; но согласитесь, что на битву всё-таки стоило бы посмотреть, а значит, стоит и на футбольный матч. Конечно, вы не можете оценить все тонкости игры, те повороты, которые ведут к поражению или победе, – для этого нужно быть опытным игроком – но сможете понять общую философию футбола, если, конечно, захотите. Давайте подойдём поближе и посмотрим вместе.

Мяч снова упал в самую гущу игроков, и они сразу же сомкнулись над ним в схватке; теперь его нужно извлечь оттуда мастерством или силой, чтобы он, наконец, вылетел с той или другой стороны. Смотрите, как по-разному подходят к этому игроки! Вот два «бульдога» прорываются через тех игроков, что с краю; они уходят в самую гущу схватки, стараясь отправить мяч на сторону противника. Нет, сынки, уж больно вы горячи; вы проскочили мимо мяча, и теперь должны прорываться через всю схватку назад на свою сторону, прежде чем от вас будет хоть какой-то толк. А вот двигается младший Брук; он идёт напролом, как и вы, но при этом не теряет голову, пятится, чтобы всё время оставаться позади мяча, и использует каждую возможность, чтобы изо всех сил проталкивать его на сторону противника. Берите с него пример, молодые игроки схватки. А вот Спидикат и Флэшмен, задира из Школьного корпуса, эти орут и изображают бурную деятельность. Вечером после матча эти двое подойдут к младшему Бруку и скажут: «Да, старина, славная была схватка там, у трёх деревьев!» Но он хорошо вас знает, да и мы тоже. На самом деле вам нужно не добраться до мяча ради славы Школьного корпуса и несмотря на боль, а только показать, что вы этого хотите, – а это очень большая разница; такие, как вы, всегда держатся с краю, там, где только толкаются, но нет ни пинков, ни ударов. Можно уважать тех, кто не лезет в схватку, но и не делает вид, что лезет; ну а вы… лучше не будем говорить, что мы о вас думаем.

А вот те, кто остаётся снаружи схватки, ждёт и наблюдает, – обратите на них внимание, это очень полезные игроки – полузащитники; они хватают мяч в тот момент, когда он покажется, и сразу же устремляются с ним к воротам противника; они редко участвуют в схватках, но им нужно гораздо больше хладнокровия, чем нападающим. Поведение ребят по отношению к схватке в футболе так же разнообразно, как их характеры.

Прошло три четверти часа; первый задор угас, и начали сказываться численность и вес. Школьный корпус теснят ярд за ярдом, а его команда сражается за каждый дюйм. «Бульдоги» покрыты землёй с ног до головы, за исключением младшего Брука, который каким-то образом всегда умудряется удержаться на ногах. Теперь преимущество на стороне Школы, и вот уже мяч за воротами Школьного корпуса, около стены Доктора. Доктор и ещё кое-кто из его семьи тоже там, они следят за матчем и не меньше самих мальчишек хотят, чтобы победа досталась Школьному корпусу. Перед тем, как старший Брук вбросит мяч, у нас есть минутная передышка, и он даёт распоряжение постараться выбросить его за боковую линию, там, у трёх деревьев. Мяч вброшен, и «бульдоги» устремляются за ним, и в следующую минуту слышатся крики «За боковой», «Мяч наш». Теперь старший Брук должен воспользоваться моментом, пока его люди ещё не очень устали. Он стоит с мячом в руке, пока игроки обеих команд выстраиваются рядами друг напротив друга; он должен вбросить мяч прямо между ними. Ближе к старшему Бруку ряды гуще всего, но младший Брук и ещё двое-трое из его команды становятся поодаль, там, где ряды противника реже. Старший Брук делает мощный бросок, и мяч приземляется прямо напротив его брата. Ура! Мяч проходит через ряды Школы, дальше, за три дерева, прямо в четверти противника, а младший Брук со своими «бульдогами» следует за ним по пятам. Лидеры Школы бросаются назад с криком «Внимание на воротах!» и из кожи вон лезут, чтобы догнать его, но ведь это же лучший бегун в Рагби. Они направляются прямо к воротам Школы, раскидывая трёхчетвертных. «Бульдоги» падают один за другим, но младший Брук всё идёт вперёд. «Он упал!» Нет! Он всё же удержался на ногах, опасность миновала, – это был толчок Кру, самого опасного из полузащитников. Вот он уже рядом с воротами Школы, а мяч не более чем в трёх ярдах впереди него. Фаги Школы торопливо бегут туда, но ни один из них не бросился на мяч, а это был единственный шанс спасти положение, и вот уже младший Брук дотронулся до мяча прямо под столбами ворот Школы.

Подоспевшие лидеры Школы в бешенстве и срывают зло на несчастных фагах, оказавшихся поблизости; действительно, у них есть повод сердиться; раз до мяча дотронулись в таком месте, можно ставить что угодно на то, что Школьный корпус сумеет забить гол. Вбрасывать мяч будет, конечно, старший Брук, но кто же его поймает и установит для удара? Обратитесь к Крабу* Джонсу, господа. Вот он идёт, не торопясь, жуя соломинку, самый странный и хладнокровный тип в Рагби; если бы он сию минуту свалился на Луну, он бы и ухом не повёл, а просто поднялся на ноги, даже не вынимая рук из карманов. Но в такие моменты начинает быстрее биться сердце даже у самого смелого нападающего. Старший Брук стоит с мячом под мышкой и движением руки показывает игрокам Школы, чтобы они отошли назад, – он не будет вбрасывать, пока они находятся в зачётной зоне, за воротами; они дюйм за дюймом продвигаются вперёд, чтобы оказаться как можно ближе к Крабу Джонсу, который стоит напротив старшего Брука и готовится поймать мяч. Если они сумеют добраться до него и повалить быстрее, чем он его поймает, опасность для них миновала, тем же натиском они отправят мяч к воротам Школьного корпуса. Напрасная надежда! Мяч вброшен и пойман великолепно. Краб отмечает каблуком место, где был пойман мяч; дальше него ряды Школы не имеют права заходить. Но вот они стоят пятью рядами, готовые броситься за мячом, как только он коснётся земли. Отойди на хорошее расстояние! Не давай им шанса добежать до тебя! Опускай мяч решительно и уверенно! Доверьтесь в этом Крабу Джонсу – вот он сделал каблуком маленькую ямку для мяча и стоит возле неё на одном колене, не сводя глаз со старшего Брука. «Давай!» Краб опускает мяч по его сигналу, старший Брук бьёт, и он медленно и уверенно взлетает вверх в тот самый момент, когда Школа бросается вперёд.

* Краб – прозвище, намекающее на хладнокровие этого персонажа.

Следует маленькая пауза, во время которой обе команды наблюдают за вращающимся мячом. Вон он летит, точно между двумя столбами, футов на пять выше поперечной планки; это – безусловный гол, и игроки схватки Школьного корпуса издают вопль искренней радости, и его эхом подхватывают голкиперы на другой стороне поля, под стеной у Доктора. Гол в течение первого часа – такого ни разу не случалось в матче Школьного корпуса за последние пять лет.

– Меняемся! – слышен крик. Команды меняются воротами, и голкиперы Школьного корпуса пробираются через массы игроков Школы, причём наиболее открыто ликующие получают по ходу дела подзатыльники, в том числе и Том, принадлежность которого к Школьному корпусу равна двум часам. Он на самом деле возбуждён сверх всякой меры, и шестикласснику, наиболее опытному из вратарей, который к тому же добрая душа, стоило немалых усилий удержать его на месте всякий раз, когда мяч оказывался вблизи ворот. Поэтому он ставит его рядом с собой и наставляет во вратарском искусстве.

В этот момент на поле со своими тяжёлыми корзинами появляется Гриффит, бродячий торговец апельсинами из Хилл Мортона; мальчики помладше наперегонки бросаются к маленькому бледному человечку, и обе стороны смешиваются, гонимые великой богиней Жаждой, как англичане и французы у горных ручьёв в Пиренеях. Старшие выше апельсинов и яблок, но некоторые из них подходят к своим курткам и достают невинные с виду бутылочки имбирного пива. Боюсь только, что это не имбирное пиво, и на пользу оно вам не пойдёт. Одна стремительная атака – и колотьё в боку, и какая уж там игра, – вот к чему приводят эти бутылки.

Корзины Гриффита опустели, мяч опять лежит посередине, и Школа готовится к начальному удару. Их лидеры отослали всех ненужных к воротам и как следует отчитали остальных, и вот уже сто двадцать отборных игроков схватки полны решимости перехватить инициативу. Они собираются удерживать мяч у ворот Школьного корпуса и отправить его в зачётную зону грубой силой за счёт количественного перевеса. Они будут давить своей массой, и старший Брук это видит; поэтому он ставит Краба Джонса в четвертях прямо перед воротами, а с ним ещё четверых-пятерых отборных игроков. Они должны отбивать мяч в стороны, потому что, если попытка произойдёт там, это не так опасно, как в центре. Он сам, Уорнер и Хедж до сих пор берегли силы, и теперь будут возглавлять атаки.

– Готовы?

– Да!

Мяч уходит высоко вверх, давая Школе время ринуться вперёд и поймать его при падении. И вот уже они среди наших. Встретьте их, как истинные англичане, мальчики Школьного корпуса, и отразите натиск. Теперь самое время показать характер, – а потом будет тёплое местечко в холле у камина, и слава, и много бутылочного пива для тех, кто исполнит свой долг в следующие полчаса. И Школа встречает достойный приём. Снова и снова туча их игроков угрожает нашим воротам, и тогда Уорнер, или Хедж, или младший Брук с остатками «бульдогов» прорываются и относят мяч назад, а старший Брук носится по полю, как боевой конь Иова*; он разбивает самую гущу схватки, как нос клипера** – волну; его голос звенит над полем; его глаза видят всё. А если они и упустят мяч, и он окажется в опасной близости от ворот, то Краб Джонс со своими людьми поймает его и отошлёт в сторону безошибочным ударом с полулёта. Вот она, настоящая жизнь; вся суть существования мальчишки собрана в этом получасе напряжения и борьбы, получасе, который стоит года обычной жизни.

* Ветхий Завет, Книга Иова, гл. 39, стих 19 – 25.

** клипер – быстроходное парусное трёхмачтовое судно.

Пробило без четверти пять, и игра у ворот пошла помедленнее; но вот Кру, умелый полузащитник, отправил мяч за линию наших ворот со стороны «островка», там, где наши четверти слабее всего. Неужели там некому его встретить? Нет, есть! Посмотрите на маленького Иста! Мяч находится на равном расстоянии между ними, и они бросаются к нему вместе, семнадцатилетний юноша и двенадцатилетний мальчуган, и ударяют по нему одновременно. Кру даже не пошатнулся, а Ист летит кувырком вперёд и приземляется с такой силой, как будто хочет провалиться сквозь землю; но мяч уже взлетел и упал за спиной у Кру, в то время как игроки Школьного корпуса приветствуют криками «Браво!» самый смелый удар этого напряжённого дня. Уорнер поднимает Иста; он хромает и наполовину оглушён, и ковыляет назад, в зачётное поле, зная, что поступил как мужчина.

Идут последние минуты матча, Школа собралась для последней атаки, – каждый из ста двадцати игроков, у кого ещё остались силы. Уже не думая о защите собственных ворот, они устремляются через всё большое поле к нашим воротам; мяч внизу, между ними, и они упорно идут вперёд, как колонна Старой гвардии вверх по склону при Ватерлоо. Все предыдущие атаки по сравнению с этой кажутся детской игрой. Уорнер и Хедж попытались их задержать, но они по-прежнему двигаются вперёд. «Бульдоги» кидаются в последнюю атаку, но их опрокидывают или отбрасывают назад, хоть они и упираются руками и ногами. Старший Брук спешит с другой стороны поля и сразу же вклинивается в самую гущу схватки; они дрогнули – мяч у него! Но нет, он проскочил мимо, и голос Брука громко раздаётся над наступающей толпой: «Внимание на воротах!» Краб Джонс на мгновение ловит мяч, но, прежде чем он успевает ударить, толпа наваливается на него и опрокидывает, а он встаёт как ни в чём ни бывало, с соломинкой во рту, слегка в грязи, но такой же спокойный, как всегда. Мяч медленно вкатывается за линию ворот Школьного корпуса всего в трёх ярдах впереди дюжины самых крупных игроков схватки Школы.

Там стоит староста Школьного корпуса, самый надёжный голкипер, а рядом с ним Том Браун, который к этому моменту уже изучил основы своего ремесла. Пришёл твой час, Том. Кровь Браунов взыграла, и вот они оба одновременно бросаются на мяч, прямо под ноги наступающей колонне; староста становится на четвереньки и выгибает спину, а Том просто растягивается на животе. На них валятся лидеры атаки, через старосту они перелетают, а на Тома наваливаются всей массой; дыхание у него прерывается.

– Мяч наш, – с гордостью говорит староста, поднимаясь на ноги, – давайте вставайте, там под вами малый.

Их растаскивают, и они скатываются с него; Том не двигается.

Старший Брук поднимает его.

– Отойдите, ему нужен воздух, – говорит он и добавляет, ощупывая ему руки и ноги, – Кости целы. Как ты себя чувствуешь, малый?

– Х-х-ха-а-а, – судорожно вздыхает Том, когда к нему возвращается дыхание, – всё хорошо, спасибо, я в порядке.

– Кто это? – спрашивает Брук.

– Это Браун, он новенький, я его знаю, – говорит подошедший Ист.

– Храбрый парнишка, из него выйдет игрок, – говорит Брук.

Часы бьют пять. Первый день матча Школьного корпуса окончен.

Предыдущая

Следующая